Кэтрин Куртц - [Легенды о Камбере Кулдском 1-2] Камбер Кулдский. Святой Камбер
Сидевший рядом с Камбером Джорем сжался в комок. Оба они поняли, что произойдет дальше. Речь шла не о Синхиле, только эта тема была почти столь же пугающей.
— Могила Камбера пуста, милорды, — сказал Джеффри. — Кверон утверждает, что Камбер вознесен на небеса!
В этот момент зал взорвался множеством восклицаний; о таких чудесах с глубокой древности никто не сообщал. Это вне всякого сомнения, указывало на святость Камбера. Только Джорем и сам Камбер не присоединились к обсуждению. Ошеломленный, Джорем застыл, его глаза округлились от ужаса. Отец смотрел на него с глубоким состраданием.
Когда шум затих, Джеффри полуобернулся в сторону Джорема. Взгляд Кверона, все еще стоявшего слева от архиепископа, последовал в том же направления.
— Отец Мак-Рори? — Голос архиепископа оборвал разговоры. — Судя по вашему лицу, вы не верите этому. Может быть, вам что-то известно об исчезновении тела?
Джорем поднялся, слишком подавленный, чтобы попытаться сделать что-то еще, кроме как держаться на ногах.
— Я… не могу понять, откуда отцу Кверону стало известно об этом, — запинаясь произнес Джорем, — Мой отец был похоронен в фамильном склепе рядом с могилой его жены и моей матери. Если Кверон нарушил неприкосновенность его последнего земного прибежища…
— Его последнее земное прибежище не тронуто, — вмешался Джеффри. — Вы не можете предложить другого объяснения существованию пустой могилы.
Джорем смотрел под ноги. В его глазах стояли непрошеные слезы, он слишком хорошо помнил предлог для перезахоронения тела Келлена и как впервые заговорили об этом.
— Я… я перевез тело, — в отчаянии прошептал Джорем.
— Не понимаю вас, отче.
— Я сказал, что это я перевез тело, — повышая голос, повторил Джорем, глядя Джеффри в глаза.
— Убедительное объяснение, — Кверон обращался только к Джеффри, однако буркнул достаточно громко, и его замечание услышали все, — Наверное, отец Мак-Рори может пояснить?
— Итак, отче?
Джорем сглотнул и кивнул.
— Это… было необходимо, ваша милость. М-мой отец просил об этом.
— Он просил об этом? — воскликнул Джеффри, очевидно еще более заинтригованный.
— До смерти, ваша милость, — поспешил поправиться Джорем. — Он… беспокоился, что с его смертью (в свои шестьдесят лет он понимал, что это может произойти значительно раньше, чем он предполагал, в бою или по другой причине), что могут… возникнуть трудности. Он боялся, что могила такого известного и противоречивого Дерини, как он, может быть осквернена, — продолжил он, стараясь говорить как можно убедительнее, — Возможно, он опасался именно того, что происходит сейчас здесь, и не хотел, чтобы его бренные останки служили предметом поклонения, Я исполнил его просьбу, — закончил он.
— И перевезли его прах в другую могилу, — Джеффри продолжал. — Что означает, отче, возможность увидеть его?
Джорем опустил голову. По тому, что осталось от тела Келлена, уже нельзя было угадать, кому оно принадлежало, но такие опытные Дерини, как Кверон или Джеффри, могли точно установить, кто это был.
— Нет, ваша милость, не могу.
— Но почему? — поинтересовался Джеффри. — Может быть, потому, что вы никогда не перевозили тело и осведомлены о его судьбе не лучше отца Кверона?
Прежде чем Джорем успел открыть рот, чтобы ответить, Кверон взял инициативу в свои руки.
— Ваша милость, боюсь, добрый отец Мак-Рори стал жертвой своего сыновнего почтения. Не знаю, почему он пытался обмануть наше собрание, хотя считаю, что причина этому — подлинная любовь к отцу, чью святость он отказывается признать по каким-то ведомым одному ему причинам. Но я хочу сказать ему — либо представьте прах, либо придумайте что-то другое. Как я понял, он не может предъявить останки, потому что еще несколько минут назад не знал об их исчезновении!
Джорем опустил голову, не в силах опровергнуть Кверона. Разрушить его логику можно было, окончательно выдав себя. Он и так слишком много сказал. Даже теперь сын Камбера стоял на тонком льду — он только что принародно пытался солгать своему архиепископу, все это видели.
— Святой отец, прошу вас, будьте рассудительны, — голос Джеффри звучал почти примирительно. — Мне хотелось поверить вам. Я понимаю, что вы должны чувствовать. Однако не могу позволить вашим личным переживаниям смешиваться с долгом этого собрания. Вы позволите считать ваши мысли, как сделал это Кверон, если я пообещаю хранить в тайне все, за исключением некоторых деталей? Это будет полезно в будущем, ибо, я уверен, рано или поздно это дело будет вынесено на обсуждение двора.
Джорем не удержался от невольного восклицания, уверенный, что угодил в ловушку. Ни в коем случае он не должен позволять Джеффри считывать его мысли, даже если это будет стоить жизни! Перезахоронение тела Элистера, его участие в случае с Синхилом… Он боялся думать о том, что произойдет, если Джеффри попытается заставить его подчиниться и придется оказать сопротивление выученному в Ордене святого Гавриила Дерини. Но когда он уже открыл рот для отказа, готовый к любым последствиям, сознание Камбера с такой силой надавило на его сознание, что он от боли схватился за голову.
— На тебе лежит запрет не открывать места моего последнего земного убежища, которого ты, разумеется, не знаешь, потому что я еще не умер, — зазвучала в его мозгу мысль Камбера. — Если Джеффри попытается заставить тебя, это погубит твой рассудок. Запрет слишком строг. Скажи ему это!
Слегка покачиваясь и все еще ощущая головокружение от мощи контакта, Джорем выпрямился и посмотрел на архиепископа, обрадовавшись, что его слабость вызвала тревогу на лицах Джеффри, Кверона и остальных. Теперь он чувствовал, как поддержка отца ослабевает, епископ Келлен смотрел на него с той же озабоченностью, что и другие. Он понял, что Камбер что-то задумал, но не знал, что это было. Ему просто нужно следовать приказам и верить в то, что его ведут правильным путем.
— Я… я не могу позволить вам этого, ваша милость, — сказал он, и даже его голос звучал несколько нерешительно— Только что ко мне пришло довольно болезненное напоминание, что отец наложил на меня некие… печати, не позволяющие раскрыть место его последнего земного убежища. Откровенно говоря, я не вполне помню, где оно находится, — добавил он. Все это было правдой.
Джеффри подозрительно поджал губы.
— Подобные пробелы в памяти можно исправить, отче — Сами по себе слова были довольно нейтральными, но в голосе послышалась угроза.
— Это погубит мой рассудок. Прошу вас, не заставляйте меня ваша милость, — произнес Джорем.
Камбер поднялся и положил обе руки на плечи сына.
— Ваша милость, мой секретарь очень расстроен. Позвольте мне сказать?
— Только если вы можете предложить что-то существенное, епископ Келлен, — ответил Джеффри раздраженно, — Отказ отца Мак-Рори не очень-то убедителен. По-моему, все это чистый обман.
— Позвольте мне предложить выход, ваша милость, — спокойно сказал Камбер. — С тех пор как Джорем вступил в наш Орден, мы с ним стали довольно близки. Он стал мне почти сыном. Кажется, я знаю его лучше, чем кто-либо в этом зале… и его отца тоже. Для моего секретаря я уже год являюсь духовником и исповедую его с тех пор, как он находится при мне.
Все это было правдой, и Камбер почувствовал себя увереннее оттого, что Джеффри не спешил возражать.
— Ваша милость, позвольте мне считать мысли Джорема, — продолжал Камбер. — Если на нем действительно лежит печать против проникновения в мозг постороннего (а вы действительно посторонний, несмотря на то, что являетесь для него как архиепископ духовным отцом), может быть, мне удастся проделать это. Принуждение может вызвать необратимые разрушения. В защите собственных секретов Камбер обладал незаурядным мастерством.
Раздумывая над словами епископа, Джеффри нетерпеливо нахмурился.
— Итак, отец Мак-Рори, вы согласны на это?
— Не уверен, что это мудрое решение, ваша милость, — вмешался Кверон, не давая Джорему возможности говорить, — Мы уже убедились, что епископ Келлен фигурирует в случае с Гвейром, хотя я должен признать, что его милость узнал об этом уже как о свершившемся факте. Тем не менее, должен сказать, что его милость может оказаться не самым объективным. Мы располагаем информацией, что он, как и Джорем, принимал участие в другом чуде, приписываемом благословенному Камберу, хотя нам известно, что его милость в то время пребывал без сознания.
Вот оно! Опять намек на другого свидетеля. Синхил? Или Дуалта? Однако по какой-то причине Кверон не решился назвать короля. Возможно, он тоже боялся рисковать, сомневаясь в реакции Синхила.
Оценивая вероятность такого, Камбер повернулся к Джеффри. Архиепископ выжидательно смотрел, приподняв бровь.
